История костей. Мемуары - John Lurie

Я вернулся в Нью-Йорк, но Третья улица стала безумной.

Как только я вернулся, я сразу же начал трахаться. Тусовался с Rockets Redglare и freebase.

-

Тем не менее, я не получал кайфа постоянно. Я проводил три дня в запое без сна, а потом закрывался в себе, чтобы завязать. Снова и снова. У кайфа много уровней. В этот момент все было не так уж плохо - я болел гриппом, у меня болели волосы, я был очень неуверен в себе, но через день или два я приходил в себя и начинал все сначала. Не совсем начинала заново: в промежутках у меня был день или два, когда я чувствовала себя просто чертовски хорошо. Непомерная энергия и невыносимая дружелюбность.

Я был занят в фильме Мартина Скорсезе "Последнее искушение Христа". Книга Никоса Казантзакиса просто великолепна. Кто-то сказал мне, что Скорсезе и Де Ниро говорили обо мне на съемках "Короля комедии" и что я должен позвонить Сису Корману, агенту Скорсезе по кастингу, чтобы получить роль в этом фильме. Бешеный бык" и "Таксист" - два моих любимых фильма. В "Бешеном быке" все идеально, кадр за кадром, идеально. В то время я думал, что актерская игра в большинстве случаев совершенно поверхностна, но сняться в фильме Скорсезе - это нечто иное.

Я узнал номер и позвонил Сис Корман. Она назначила мне встречу на следующее утро в десять утра. Было бы невозможно лечь спать, а потом встать, чтобы успеть на встречу в десять утра, поэтому я просто не спал всю ночь и пришел.

Мне нравится Сис Корман, и, кажется, я ей искренне нравлюсь. Она говорит мне, что "Король комедии" уже снят, но я должен купить книгу "Последнее искушение Христа", потому что это то, что Марти собирается делать дальше.

Эту книгу трудно найти. Она вышла из печати. У Сюзи Лоуренс есть экземпляр, который я могу одолжить. Группа играла накануне вечером. Я не помню почему, но меня не было дома, и я еще не заплатил группе. Я все еще в костюме с вечера.

Итак, я иду по Ист-Виллиджу с полутора тысячами долларов в кармане и плачу ребятам из группы. Затем я иду за книгой. Я начинаю читать ее у Сьюзи, и она меня очень сильно поражает. И что меня действительно поражает, так это то, что моя жизнь не должна быть такой. Я не должна жить на Третьей улице со всеми этими отвратительными, убивающими людьми из мужского приюта. Мне не нужно принимать наркотики каждую ночь. Из этого убожества можно выбраться. Даже если я буду жить на Третьей улице, я смогу направить свое сознание в нужное русло. Я могу найти более чистый свет посреди всего этого.

Я спускаюсь по Второй авеню и сворачиваю в свой квартал. Третья улица из-за мужского приюта сейчас входит в десятку худших кварталов мира. Когда я впервые переехал туда в 1978 году, это было здорово и восхитительно. Отчасти потому, что я всегда чувствовал родство с людьми, которые вели свою жизнь вне привычного уклада общества, и был уверен, что некоторые - хотя, конечно, не все - из них на самом деле соприкасаются с высшей реальностью, которая делает принадлежность к нормальному обществу нелепой и смешной.

Был один парень, который говорил: "Армагеддон, Армагеддон", ждал, может быть, пять минут, а потом повторял это снова, снова и снова, весь день. Весь день. Каждый день. Я слышал его из своего окна, и самое странное было то, что я никогда не видел этого парня. Я просто слышал его весь день. Как те лягушки в джунглях, которых можно услышать, но никогда не увидеть. Здесь было много замечательных персонажей. Квартал не был опасным.

Потом в какой-то момент, кажется, в 81-м, остров Райкерс стал переполнен, и они выпустили множество заключенных, которые определенно должны были оставаться в тюрьме. Квартал изменился в одночасье. Эти люди были хладнокровными хищниками, а милых, беззащитных бомжей, которые раньше обитали в моем блоке, прогнали или буквально убили. За окном кричали люди, которых избивали или грабили. Вызывали полицию, но она не приезжала. Поэтому я выбрасывал вещи в окно. У меня был большой пакет с синими лампочками, которые я нашел на улице. Не знаю, что я собирался с ними делать, делать скульптуру или еще какую-нибудь идиотскую штуку, но я держал эти лампочки у окна своего третьего этажа, чтобы бросать их в этих мародеров, когда они на кого-то нападают. Разбивание лампочек на улице, как правило, на три секунды останавливало всех происходящих.

Третья улица превратилась в тюремный двор, и это портит мне жизнь. Я живу в центре квартала, и дойти до угла, чтобы купить пачку сигарет, - сущий ад. Это ужасно. Я буквально должен быть готов защищать свою жизнь каждый раз, когда иду по этому кварталу. На Второй авеню все в порядке; думаю, полиция заключила с ними некий договор, что если они остаются на Третьей улице, то могут делать что хотят, но если они выходят на авеню, то у них начинаются проблемы.

Я придумал, как выглядеть совершенно безумным, чтобы можно было пройтись по кварталу, не подвергаясь нападению. У меня будут дикие, слезящиеся глаза или я буду спазматически и яростно дергаться при ходьбе. Обычно это срабатывает, но если я хорошо одет, то не срабатывает.

И вот я выхожу из-за угла. Я в зеленом костюме с вечера. На углу около сорока человек. Громко. Обычно, если я иду по кварталу, я рассматриваю всех на ходу. Если кто-то обращается ко мне, я проявляю уважение и стараюсь идти дальше. Но сейчас меня посетило озарение, и я не хочу его пачкать. Я не хочу, чтобы этот развратный цирк вошел в мое сознание. Я собираюсь увидеть высший свет.

Я закуриваю сигарету. Женщина у стены просит у меня прикурить. Я не останавливаюсь, не обращаю на нее внимания. Сейчас, когда я пишу это, я понимаю, что на самом деле я полный мудак, этот парень в костюме, который слишком хорош, чтобы остановиться и дать кому-то прикурить. Но преследование было таким постоянным и таким жестоким, непрекращающаяся попытка запугивания. Но не сегодня. Сегодня я не собираюсь с этим мириться. И вот!!!

Я в отключке, без сознания. Я обнаружил, что стою на руках и коленях. Мои плечи мокрые. Я провожу рукой за шею,